Журнал "Вокруг Света" №3 за 1999 год - Вокруг Света

— Сдается мне, что вы к этому привыкли. Каждый год, примерно в это же время у вас начинается что-то подобное, правильно?

— Нет! Такой страшный насморк посреди лета... нет, ничего такого у меня не бывало!

— Правда? Удивительно! Я могу поклясться, что у вас сенная лихорадка. В любом случае это аллергическая реакция. Может быть, вы в последние три недели купили себе собаку или кошку?

— Нет.

— Тогда, вероятно, какие-нибудь растения для вашего розового сада?

— Нет же!

— Тогда что-нибудь из вещей, что вам понадобилось как раз три недели назад. Подумайте хорошенько.

— Линолеум!

Рсндольф уверен, что они напали на верный след. Он следует за врачом и Вирджинией в гостиную и приподнимает ковер за угол. И тут же Вирджиния разражается жутким приступом чиха, а Рендольф в отвращении произносит:

—  Да... что за противная штука!

Противная — это еще мягко сказано! На самом деле кремовая поверхность линолеума повсюду покрыта омерзительной плесенью с большими зелеными пятнами, напоминающими кочаны капусты, — они распределяются симметрично, как будто рисунок обоев. Рендольф проводит по нему пальцем. Омерзительно! Плесень вязкая, клейкая, тошнотворная!

Пока Вирджиния, чихая, бежит из комнаты, оба мужчины, качая головами, рассматривают находку и обсуждают странный феномен:

— Знаете, мистер Норман, я, по правде говоря, даже не знаю, что это такое, но одно точно: именно оно виновато в аллергии вашей жены!

— Тогда — выкинуть эту гадость! И немедленно!

Рендольф с врачом сдвигают мебель, скатывают ковер и утаскивают покрытый плесенью линолеум во двор, где кладут в контейнер для мусора. Завтра утром приедут мусорщики, и все это наваждение закончится! Прежде чем попрощаться, доктор Лорример замечает:

— На вашем месте я бы немедленно почистил ковер. Никогда не сталкивался в своей жизни с подобной гадостью!

Ковер, как кажется, совершенно не затронут плесенью, но врач определенно прав: для надежности лучше почистить. Пока Вирджиния отходит в спальне от приступа, Рендольф берется за работу: вооружается щеткой с мыльной водой и, как завзятый чистюля, начинает драить ковер до абсолютного блеска. Затем вещает его на веревку для сушки белья в саду.

Самое позднее завтра вечером, когда он высохнет, этот кошмар наконец-то будет позади.

И в самом деле, на следующее утро Вирджиния впервые за три недели чувствует себя весьма хорошо. Глаза у нее больше не пухнут, из носа больше не течет. Мир снова в порядке, и свежевымытый ковер возвращается на свое законное место.

— Как ты думаешь, что это было?

— Вирджиния, не имею ни малейшего понятия! Но теперь все это в прошлом. Не будем больше ломать над этим голову. Это обошлось нам всего в пять долларов, и ладно! Мы с этим справились!

Третьего июля 1963 года Рендольф Норман проснулся с неприятным, каким-то гнетущим чувством. Повернулся к еще спящей жене:

— Вирджиния!

Ее веки — красные, распухшие и нос тоже опять распух.

— Вирджиния! Просыпайся!

Приступ чиха мгновенно лишает ее сна. Тогда Рендольф соскакивает с кровати и направляется в гостиную. Он уже догадывается, что его там ожидает.

Но ковер выглядит чистым и стерильным: никаких зеленых кочанов. Но стены... «Это» переползло на стены! Повсюду в комнате — где-то на высоте полуметра — такие травянистые, зеленоватые, вонючие «обои»!

Еще сонная и чихающая, Вирджиния следует за мужем.

— Уходи отсюда! Ради Бога, иди к себе! Запрись в спальне и оставайся там! Я... сейчас позабочусь об    остальном.

Грегори Мак-Каллох возглавляет в Маунтин-Парк службу дезинфекции. И «это», когда Рендольф ему все рассказывает, его весьма заинтересовывает. Он готов взяться за дело лично.

В гостиной он наблюдает невиданные пятна. Он даже исследует их с помощью лупы. А потом вынимает из кармана мензурки с химикалиями и с помощью пипетки опускает в каждую по капле набранной плесени. Затем некоторое время размышляет.

— Нет, подобного я еще не встречал! А я-то уж свое дело знаю, можете мне поверить! Без сомнения, речь идет о... плесени, да! Но что это за плесень? Это знает только Господь!

— Господь, Господь! К черту все это! Скажите лучше, можете ли вы что-нибудь с этим сделать?

— Конечно, еще бы. На вашем месте я бы тоже захотел что-нибудь сразу предпринять. Я вас понимаю!

— И прекрасно! Тогда сделайте что-нибудь, наконец!

— Но, мистер Норман, мне кажется, вы не имеете ни малейшего представления, чего это потребует. Это будет  очень дорогостоящая  операция, и продлится она по крайней мере неделю.

—  Как вы сказали? Простите? Неделю?

— Да! Нужно содрать все обои, почистить стены спиртом и снова заклеить, вымыть паркет и поскрести его щеткой, нужно снять лак со всей мебели, заново ее отполировать и залачить. Но это еще не все, мистер Норман: придется выстирать, вымыть и продезинфицировать всю одежду, постельные принадлежности, одеяла и тому подобное!

Рендольф Норман в унынии смотрит на стену. Да что же здесь творится?! Ему так кажется... или эта плесень действительно распространилась дальше? До того она забралась всего на полметра, а сейчас... по крайней мере на семьдесят, нет, восемьдесят сантиметров!

— О'кей! Я на все согласен! Приступайте прямо сейчас, и пусть это обойдется мне во...столько, во сколько нужно!

Всю последующую неделю на «Розовый Сад» наводили лоск. Там расположились бригады чистильщиков, обойщиков, маляров и столяров. Соседи с любопытством наблюдали за этой необычной активностью — но не отваживались приблизиться к «Плесневому дому». Пара Норманов поставила палатку посреди розового сада и старалась наилучшим образом использовать все преимущества жизни на природе. Слава Богу, что в это время года теплые ночи. Наконец через неделю Вирджиния с Рендольфом смогли снова вступить в свой дом. Все здесь блистало чистотой. Даже прибыла бригада с телевидения, чтобы снять рекламный ролик о средствах очистки помещений! Грегори Мак-Каллох провожал их с широкой радостной улыбкой:

— Да, мы готовы! И если здесь снова появится плесень, значит, меня зовут не Мак-Каллох!

Норман снова воспрял духом. Это был дурной, очень дурной сон, необъяснимый кошмар. Но теперь он позади!

Вечером девятого июля их больше всего радовала возможность вернуться в свою уютную постель. На следующий день, десятого — эту дату Ренлольф уже никогда не забудет — он был вырван из сна неким звуком: Вирджиния чихнула! В его голове этот звук отозвался сиреной. Как укушенный скорпионом, он подпрыгнул на кровати и бросился в гостиную. И застыл посреди комнаты, не в силах пошевелиться.

Стены были в порядке, потолок и ковер тоже. Но кушетка! Да как такое возможно?! Еще вчера вечером на всем в гостиной красовалась новая обивка. А теперь на кушетке она выглядела, как будто прямиком прибыла с городской свалки. Никаких пятен... нет, гораздо хуже, ужасней: вся кушетка была покрыта толстым слоем зеленой, блестящей плесени, и от этого невероятного образования шел гнилостный, неописуемо омерзительный запах!

Уже не думая об этом клейком, отвратительном веществе, Рендольф обхватил зеленую кушетку обеими руками и вытащил ее в сад. Затем принес канистру с бензином, облил кушетку и бросил на нее спичку. Высокое пламя и черный дым рванулись в утреннее небо.

— Рендольф!

Вирджиния стояла, как лунатик, в гостиной. Ее покрасневшие, распухшие глаза уставились на стену. Рендольф, который бросился в дом на крик жены, проследил за ее взглядом. Стена... эта стена, которая всего десять минут назад была покрыта прелестнейшими розовыми обоями, теперь напоминала побывавший в болоте огород: капустные кочаны снизу доверху. Гниющая, тошнотворная капуста!

Через пару часов на «Виллу Розовый Сад» в Северной Каролине прибыли специалисты из службы министерства здравоохранения штата. Все застыли на месте. Никто не произнес ни слова, все в потрясении наблюдали, как отвратительная «овощная» волна покрывала стену все дальше и наползала на потолок.

Бенджамин Адлер, биохимик по профессии, первым опомнился и заговорил:

— Ну на первый взгляд мы ничего не можем сказать, мистер Норман. Увы. Но вы в любом случае не должны оставаться в доме. Уезжайте в отель или к друзьям. Сейчас мы должны взять пробы этой плесени и исследовать их в нашей лаборатории. Как только мы выясним подробности, тут же поставим вас в известность.

Через неделю Бенджамин Адлер признавался:

— Я совершено ничего не понимаю. Говоря по существу, мы имеем дело с обычной плесенью. Ненормально в ней только то, с какой скоростью эта гадость распространяется. Она растет с пугающей быстротой. У нас в лаборатории пробы развиваются, как обычно. Мистер Норман, мы вынуждены принять, что не существует  никаких естественнонаучных объяснений того, что случилось в вашем доме. Может быть, это воздействие почвы или излучения земли, какие-то вибрации, в каком-то смысле даже магнитное поле Земли. Мы не знаем!